Потом они встретили Пегас. Из тьмы космоса проступили его суровые очертания, его жестокие линии, чтобы через несколько недель эта судьба и история снова растворилась в неизвестности. Адмирал Кейн не разделяла ценностей Галактики, и когда эта бомба взорвется, было вопросом времени. И чем дальше это откладывалось, тем угрожающе тикал таймер.
Когда между командирами возник военный конфликт, естественно, именно Розлин принялась сглаживать острые углы и вести переговоры:
– Мы лидеры этого флота. Дух закона требует от нас более взвешенных решений.
– Так вот чем вы оба занимались последние шесть месяцев, – Кейн вскочила, – Слушайте, мы на войне! Мы не располагаем роскошью утонченных политических дебатов!
– Вы хотели напрямик, так слушайте, – Лора хитро взглянула на обоих, – у вас есть Пегас, у него Галактика. Два тяжело вооруженных военных корабля. И я уверена, Пегас одержал бы победу в этом бою. Но все это привело бы к тяжелому ущербу для вас обоих.
Кейн бесилась, Адама угрюмо сопел в кресле.
– Таким образом, вы можете или воевать с Галактикой или прийти к компромиссу. И это два единственно возможных варианта здесь.
Все-таки навыки школьного учителя слишком часто пригождаются в реальной жизни.
Адмирал Кейн вздохнула:
– Не понимаю, как такие как вы могли выжить. Ладно. Мне нужен этот флот и я сделаю следующее: я отложу казнь до окончания военной операции.
– Я хочу видеть своих людей на Галактике, – подал голос командер.
– А мне насрать, что вы хотите, вам еще повезло, что вам не огласили ваш собственный приговор!
Тут Лора медленно поднялась и выпрямилась во весь рост, глядя Кейн прямо в глаза, словно кобра. Так они стояли полминуты на фоне внушительной цифры 49,609 на доске за спиной Розлин, справа от флага Колоний. Президент очень взвешенно произнесла каждое дальнейшее слово:
– Уничтожение флота сайлонов, без сомнения, является нашим главным приоритетом. А потом мы снова встретимся здесь для дальнейшего решения вопроса… Спасибо.
Кейн развернулась на 180 градусов и ровной походкой вышла вон.
– Это можно прекратить только одним способом, – с фатальным выражением обреченности Лора глядела куда-то вдаль, – тебе нужно ее убить, – не обращая внимания на улыбку Адамы, она продолжила:
– Как она сказала, давай напрямик. Вы оба сегодня чуть не развязали войну. Ты что думаешь, она отступится? Она выждет время и ударит при первой возможности, это факт. Я так не хочу возлагать это на тебя – но, Билл, она опасна, и твой единственный выход это убить ее, пока она не убила тебя.
На этом моменте Адама уже совсем перестал понимать происходящее.
– Я не ассасин.
Лора улыбнулась, запрокинув голову и встряхнув кудрями:
– Нет. Ты офицер флота Колоний, давший присягу защищать этот флот. Как ты думаешь, что она сделает с гражданскими после твоей ликвидации? – при этой мысли им стало не до смеха. По слухам, с Пегасом действительно был гражданский флот, но потом «с ним что-то случилось».
– Ты же знаешь, что я права.
Билл знал прекрасно, что она была права, сейчас и всегда.
– Весь этот мир сошел с ума.
На этой мрачной ноте закончился еще один странный день в космосе.
Следующим утром ей стало хуже. Он пришел к ней за советом, застав ее в постели и поразился ее виду.
– Мне иногда лучше, иногда хуже, но… Не волнуйся, сегодня я не умру.
– А я не волнуюсь.
Они улыбнулись.
– Что я могу сделать для тебя?
– Ты была права насчет Кейн. Вместе с Пегасом был гражданский флот – 15 кораблей. Кейн распотрошила их на запчасти, припасы, людей… – у Адамы никак не укладывалось в голове произошедшее.
– Ничего удивительного: это и есть ее истинное лицо. Она готова на все, и ты должен поступать так же.
– Что с тобой произошло? Ты стала такой жестокосердной.
– Я уверена, что пока Кейн жива, твоя жизнь висит на волоске, – Лора закашлялась, судорожно глотнув воздух. Он смотрел на опущенные уголки ее грустных глаз, жалкие, растрепанные от болезни волосы и понимал, чья жизнь действительно висит на волоске. Она по старой привычке то снимала то надевала очки.
– Принести тебе что-нибудь?
– Новое тело. Какое-нибудь из тех молодых сайлонских моделей, пожалуйста.
– Не представляю тебя блондинкой.
– Тут ты бы удивился, – Лора ободряюще посмотрела в его расплывающееся лицо.
– Увидимся завтра, – Адама прошел к дверям, тайком утирая слезы, и, тихо кивнув ему на прощание, Лора остановила его в дверном проеме:
– Коммандер. Она убьет тебя. Не позволь ей.
Адама сидел в своей каюте за рабочим столом, уставленным старыми книгами, и тщательно перекладывал бумаги. Становилось не по себе. Надо было что-то делать с Кейн. Скрестив руки перед собой молитвенным жестом, он глубоко задумался. На безымянном пальце левой руки блестело кольцо.
Минуты промедления гулко отдавались в памяти. Командер давно забыл страх, панику. Это было просто ожидание. Ожидание момента, когда нужное решение придет. Прокручивая перед собой сцены прошлого, он бегло искал по страницам памяти ответ на свой вопрос, и разгадка становилась ближе, все яснее проглядывая из опыта, проявляя очертания давно известной, но забытой истины.
Просто выжить недостаточно. Нужно быть достойным того, чтобы выжить.
Судьба пощадила их и вмешалась в события до наступления неизбежного. Кейн была застрелена вырвавшимся пленником – сайлонкой Джиной, которую она с таким наслаждением пытала в течение последних месяцев.
– Слава Богам, что тебе не пришлось следовать моему совету. Я так рада.
– Да, слава богам. Как ты себя чувствуешь?
– Честно, я бы целый год могла проспать… А у тебя, между прочим, нет такой роскоши. Потому что у тебя появилась новая работа, – она улыбалась, как довольная кошка, – Билли!
– Мы еле нашли ювелира, – промямлил Билли, протягивая футляр.
– Ходят слухи, – Лора торжественно начала речь, – что я слабо разбираюсь в военном протоколе, но что-то мне подсказывает, что тот, кто командует более чем одним кораблем, называется адмирал, – передав ему адмиральские звезды, она сплела ручки на обнаженных коленях, – Поздравляю, адмирал Адама!
– Спасибо, госпожа президент. Спасибо, Билли. Не то чтобы я не надеялся, просто давно перестал стараться их получить.
– Это тебе урок, Билл. Никогда не теряй надежды.
– То же самое я говорю и тебе, Лора.
– Точно, – она кивнула, чтобы ей помогли встать. Перед тем как передать ее хрупкое, подкашивающееся тело на руки Билли, он успел оставить на ее губах поцелуй.
И всё внутри его кричало, чтобы он не был последним.
Когда между командирами возник военный конфликт, естественно, именно Розлин принялась сглаживать острые углы и вести переговоры:
– Мы лидеры этого флота. Дух закона требует от нас более взвешенных решений.
– Так вот чем вы оба занимались последние шесть месяцев, – Кейн вскочила, – Слушайте, мы на войне! Мы не располагаем роскошью утонченных политических дебатов!
– Вы хотели напрямик, так слушайте, – Лора хитро взглянула на обоих, – у вас есть Пегас, у него Галактика. Два тяжело вооруженных военных корабля. И я уверена, Пегас одержал бы победу в этом бою. Но все это привело бы к тяжелому ущербу для вас обоих.
Кейн бесилась, Адама угрюмо сопел в кресле.
– Таким образом, вы можете или воевать с Галактикой или прийти к компромиссу. И это два единственно возможных варианта здесь.
Все-таки навыки школьного учителя слишком часто пригождаются в реальной жизни.
Адмирал Кейн вздохнула:
– Не понимаю, как такие как вы могли выжить. Ладно. Мне нужен этот флот и я сделаю следующее: я отложу казнь до окончания военной операции.
– Я хочу видеть своих людей на Галактике, – подал голос командер.
– А мне насрать, что вы хотите, вам еще повезло, что вам не огласили ваш собственный приговор!
Тут Лора медленно поднялась и выпрямилась во весь рост, глядя Кейн прямо в глаза, словно кобра. Так они стояли полминуты на фоне внушительной цифры 49,609 на доске за спиной Розлин, справа от флага Колоний. Президент очень взвешенно произнесла каждое дальнейшее слово:
– Уничтожение флота сайлонов, без сомнения, является нашим главным приоритетом. А потом мы снова встретимся здесь для дальнейшего решения вопроса… Спасибо.
Кейн развернулась на 180 градусов и ровной походкой вышла вон.
– Это можно прекратить только одним способом, – с фатальным выражением обреченности Лора глядела куда-то вдаль, – тебе нужно ее убить, – не обращая внимания на улыбку Адамы, она продолжила:
– Как она сказала, давай напрямик. Вы оба сегодня чуть не развязали войну. Ты что думаешь, она отступится? Она выждет время и ударит при первой возможности, это факт. Я так не хочу возлагать это на тебя – но, Билл, она опасна, и твой единственный выход это убить ее, пока она не убила тебя.
На этом моменте Адама уже совсем перестал понимать происходящее.
– Я не ассасин.
Лора улыбнулась, запрокинув голову и встряхнув кудрями:
– Нет. Ты офицер флота Колоний, давший присягу защищать этот флот. Как ты думаешь, что она сделает с гражданскими после твоей ликвидации? – при этой мысли им стало не до смеха. По слухам, с Пегасом действительно был гражданский флот, но потом «с ним что-то случилось».
– Ты же знаешь, что я права.
Билл знал прекрасно, что она была права, сейчас и всегда.
– Весь этот мир сошел с ума.
На этой мрачной ноте закончился еще один странный день в космосе.
Следующим утром ей стало хуже. Он пришел к ней за советом, застав ее в постели и поразился ее виду.
– Мне иногда лучше, иногда хуже, но… Не волнуйся, сегодня я не умру.
– А я не волнуюсь.
Они улыбнулись.
– Что я могу сделать для тебя?
– Ты была права насчет Кейн. Вместе с Пегасом был гражданский флот – 15 кораблей. Кейн распотрошила их на запчасти, припасы, людей… – у Адамы никак не укладывалось в голове произошедшее.
– Ничего удивительного: это и есть ее истинное лицо. Она готова на все, и ты должен поступать так же.
– Что с тобой произошло? Ты стала такой жестокосердной.
– Я уверена, что пока Кейн жива, твоя жизнь висит на волоске, – Лора закашлялась, судорожно глотнув воздух. Он смотрел на опущенные уголки ее грустных глаз, жалкие, растрепанные от болезни волосы и понимал, чья жизнь действительно висит на волоске. Она по старой привычке то снимала то надевала очки.
– Принести тебе что-нибудь?
– Новое тело. Какое-нибудь из тех молодых сайлонских моделей, пожалуйста.
– Не представляю тебя блондинкой.
– Тут ты бы удивился, – Лора ободряюще посмотрела в его расплывающееся лицо.
– Увидимся завтра, – Адама прошел к дверям, тайком утирая слезы, и, тихо кивнув ему на прощание, Лора остановила его в дверном проеме:
– Коммандер. Она убьет тебя. Не позволь ей.
Адама сидел в своей каюте за рабочим столом, уставленным старыми книгами, и тщательно перекладывал бумаги. Становилось не по себе. Надо было что-то делать с Кейн. Скрестив руки перед собой молитвенным жестом, он глубоко задумался. На безымянном пальце левой руки блестело кольцо.
Минуты промедления гулко отдавались в памяти. Командер давно забыл страх, панику. Это было просто ожидание. Ожидание момента, когда нужное решение придет. Прокручивая перед собой сцены прошлого, он бегло искал по страницам памяти ответ на свой вопрос, и разгадка становилась ближе, все яснее проглядывая из опыта, проявляя очертания давно известной, но забытой истины.
Просто выжить недостаточно. Нужно быть достойным того, чтобы выжить.
Судьба пощадила их и вмешалась в события до наступления неизбежного. Кейн была застрелена вырвавшимся пленником – сайлонкой Джиной, которую она с таким наслаждением пытала в течение последних месяцев.
– Слава Богам, что тебе не пришлось следовать моему совету. Я так рада.
– Да, слава богам. Как ты себя чувствуешь?
– Честно, я бы целый год могла проспать… А у тебя, между прочим, нет такой роскоши. Потому что у тебя появилась новая работа, – она улыбалась, как довольная кошка, – Билли!
– Мы еле нашли ювелира, – промямлил Билли, протягивая футляр.
– Ходят слухи, – Лора торжественно начала речь, – что я слабо разбираюсь в военном протоколе, но что-то мне подсказывает, что тот, кто командует более чем одним кораблем, называется адмирал, – передав ему адмиральские звезды, она сплела ручки на обнаженных коленях, – Поздравляю, адмирал Адама!
– Спасибо, госпожа президент. Спасибо, Билли. Не то чтобы я не надеялся, просто давно перестал стараться их получить.
– Это тебе урок, Билл. Никогда не теряй надежды.
– То же самое я говорю и тебе, Лора.
– Точно, – она кивнула, чтобы ей помогли встать. Перед тем как передать ее хрупкое, подкашивающееся тело на руки Билли, он успел оставить на ее губах поцелуй.
И всё внутри его кричало, чтобы он не был последним.